Роберт Сальваторе - В тени лесов [Серебристые тени]

Затем магическое облако неожиданно испарилось, оставив более дюжины гоблинов беспомощными на виду у края утеса. Иван и Пикел направились к ним, но разьяренный Эльберет был быстрее, прорубая и прорезая себе путь. Не сказав ни слова приветствия, мрачный эльф прошел мимо гномов, Даники, и первого ряда эльфов. Он растолкал нерешительный эльфийский строй, защищавший левый фланг, и бросился с головой в напирающую толпу гоблинов.

Ни один гоблинский меч или копье, казалось, не могли ранить его; он не отклонился ни на дюйм от своего пути. Через несколько мгновений схватки, гоблины бросились бежать от его ужасного клинка, и эльфов, следовавших за ним.

Поскольку правая сторона утеса быстро очищалась, Иван и Пикел повели нескольких эльфов вниз по склону на помощь Шейли и лучникам. Даника не пошла за ними, поскольку она увидела кое-кого еще, друга, которого она не могла оставить.

Кеддерли и Тинтагель оказались зажаты в опасности, когда гоблины, избежавшие облака и гнева Эльберета, бросились вниз на них. Тинтагель пробормотал быстрое заклинание, а Кеддерли стоял, изумленно глядя, как перед ним и магом появились в воздухе некие видения, превращая их отряд из двоих как будто во множество. Гоблины, и без того бывшие в панике и потерявшие вершину, даже не приблизились к невесть откуда взявшейся толпе, свернув вместо этого к деревьям, и с криком убежали.

Итак, гоблины исчезли, и Даника подошла к Кеддерли, и обоим им в это короткое мгновение показалось, что мир снова встал на свое место.

По всему Отпорному Холму битва превращалась в избиение. Во главе с Эльберетом, с Шейли и ее снова освободившимися стрелками, эльфы и братья-гномы выбили гоблинов прочь, сокрушили их и рассеяли. Иван и Пикел прогнали одну шайку вдоль подножия холма, отправив глупых тварей прямо в цепкие ветви четырех разьяренных дубов.

Все закончилось за десять коротких минут, и Отпорный Холм вновь принадлежал Эльберету.

– Ты даешь мне шесть часов, дюжину эльфов – и твоего раненого колдуна в том числе – и отводишь деревья, куда я те скажу, и я удержу это место хочь сто лет, а потом еще сто лет, ежли те надо! – похвалился Иван, и после успехов гнома в захвате холма, ни один эльф в лагере не сомневался в его словах.

Эльберет посмотрел на Кеддерли.

– Деревья пойдут, когда мы прикажем, – уверенно ответил юный клерик, хотя он не был уверен, откуда он знает, что это правда.

– Холм твой, защищай, – сказал Эльберет Ивану. – Превосходный оплот, откуда могли бы выходить на охоту наши отряды.

– И ваши удары не будут наноситься вслепую, – обьявил Кеддерли, глядя на ближайший дуб. – Не правда ли, Хаммадейн?

Дриада вышла мгновение спустя, удивленная, как юноша мог заметить ее. Ни человеческие глаза, ни даже эльфийские, не могли естественным образом раскрыть ее маскировку.

– Ты будешь проводником эльфов, – сказал ей Кеддерли, – будешь наводить их на наших врагов и наших потерявшихся друзей.

Дриада начала было отворачиваться к дереву, но Кеддерли выкрикнул: – Стой! – с такой силой, что Хаммадейн замерла на ходу.

– Ты сделаешь это, Хаммадейн, – приказал Кеддерли, показавшись всем свидетелям вдруг таким грозным. К их удивлению, дриада обернулась и кивнула в знак согласия.

Кеддерли тоже кивнул, и отошел в сторону, ему нужно было побыть одному, чтобы осмыслить все сюрпризы, что сыпались на него на каждом шагу. Как он увидел дух лошади? Он не спрашивал, но инстинктивно понимал, что Эльберет и Тинтагель его не видели. И как он узнал, что Хаммадейн была в тех деревьях? И наконец, как, во имя всего мира, Кеддерли смог приказывать дикой дриаде?

Он просто не знал.

Всю эту ночь и следующий день, пока Иван и Пикел организовывали оборону Отпорного Холма, маленькие партии эльфов – «стаи волков», как называл их Иван – скользили по Шильмисте и, следуя указаниям Хаммадейн, разбили дезорганизованного врага. Еще немало эльфов нашлось в лесу, или они сами нашли дорогу в новый лагерь, и вскоре силы Эльберета стали систематически пробивать прорехи в рядах окружающих чудовищ.

Кеддерли оставался на холме с Тинтагелем и остальными раненными, хотя Даника быстро присоединилась к Шейли и отправилась на охоту. Кеддерли больше не пришлось прибегать к целительной энергии, которая спасла Тинтагеля, и Кеддерли считал, что это хорошо, поскольку он не верил, что исцеляющая сила вновь придет к нему в таком обьеме.

Он понимал, что что-то происходило вокруг него, или с ним, но он не хотел полагаться на эту неизвестную сущность, поскольку совершенно не понимал ее.

Первая настоящая проверка обороны Ивана состоялась на следующий день, когда орда из более чем двух сотен чудовищ, от мелких гоблинов до горных великанов, положила глаз на потерянную высоту. Только два десятка эльфов оказалось в тот момент с Кеддерли и гномами, но среди них были оба мага. После двух часов упорной борьбы, более чем половина чудовищ пала мертвыми, а остальные разбежались по лесу, становясь легкой добычей для «стай волков», рыскавших по лесу. Ни один эльф не погиб в схватке, лишь двое были ранены брошенными великанами камнями, потому что битва так и не дошла до рукопашной. Коварные гномьи ловушки, град стрел, магические удары, и четыре башни дуба уничтожали врага прежде, чем он успевал преодолеть скалистый обрыв хотя бы наполовину.

По мнению Ивана, самой сложной частью боя была уборка тел гоблиноидов, когда все кончилось.

– А я-то о нем забыл, – Иван заявил Кеддерли, указывая на ряды деревьев, когда мгла начала опускаться на лес. Из леса выходили трое эльфов и спутник, о котором Кеддерли тоже подзабыл в суматохе войны.

Киеркан Руфо тяжело опирался на посох, но даже с костылем, ему требовалась помощь эльфов. Нога верзилы не была сломана, как он боялся, но она была тяжело ушиблена и подвернута, и не могла поддерживать его вес. Он сказал своим сопровождающим отвести его к Кеддерли, и через несколько минут ползания по естественным препятствиям холма, Руфо шлепнулся на землю рядом с Иваном и юным клериком.

– Так мило с твоей стороны было приглядеть за мной, – заметил долговязый, который был не в духе.

– Ба, да ты ж залез на дерево повыше, чтобы сбежать от схватки, – огрызнулся Иван, больше удивленный чем злой.

– На превосходящую позицию! – возразил Руфо.

– «Превосходное укрытие» лучше скажи, – ответил Иван.

– Хе-хе-хе. – Руфо не нужно было оборачиваться за плечо, чтобы понять, что смех принадлежал Пикелу, подошедшему сзади.

– Может ты, наконец, дашь мне хоть что-нибудь поесть? – закричал Руфо на Кеддерли. – Я провел целый день под упавшим дубом, раненный и голодный!